Декабрь 2025 года, похоже, станет поворотным моментом для мировой финансовой архитектуры. Банк России направил иск к Euroclear Bank в Арбитражный суд Москвы, и сумма претензий впечатляет — более 18 триллионов рублей. По сути, это сигнал: мы переходим от фазы обмена экономическими санкциями к полноценной юридической войне, которая заденет всех — от государств до частных инвесторов.
Бельгийский депозитарий Euroclear, который десятилетиями воспринимался как скучный, но надежный технический посредник, внезапно оказался в эпицентре геополитического шторма. Чтобы реально оценить шансы на возврат денег, стоит отвлечься от эмоций и разобрать механику: как именно международная инфраструктура превратилась в инструмент давления.
Что такое Евроклир, как работает международный депозитарий и зачем он
Здесь часто возникает путаница, поэтому давайте уточним роли. Euroclear — это не классический банк, где вы берете кредиты. Это международный центральный депозитарий (ICSD). Если биржа — это витрина, где заключаются сделки, то депозитарий — это «бухгалтерская книга», фиксирующая, кому и что принадлежит.
Его главная задача — расчеты и хранение. Представьте себе гигантскую цифровую базу данных, обновляющуюся в реальном времени. В основе работы лежит принцип DVP — «поставка против платежа». Это своего рода страховка для рынка:
- права на бумаги переходят к новому владельцу ровно в тот момент, когда уходят деньги;
- если у покупателя пусто на счете — бумаги продавца никуда не уйдут;
- если у продавца нет активов — деньги покупателя останутся при нем.
Европейский рынок исторически поделен между двумя гигантами: бельгийским Euroclear и люксембургским Clearstream. Раньше между ними и российским НРД (Национальным расчетным депозитарием) существовал так называемый «электронный мост», по которому свободно текли капиталы. Именно разрушение этого моста стало технической причиной, отрезавшей российских инвесторов от их вложений.
Хроника разрыва и блокировки
Важно понимать, что коллапс не случился в один день. Изоляция наших активов происходила поэтапно, и каждый шаг запутывал ситуацию всё сильнее.
Всё началось в марте 2022 года. Почти сразу после обострения геополитической обстановки Euroclear остановил автоматическую обработку операций с Россией. Транзакции перевели в ручной режим (что при их объемах равносильно остановке), и сделки просто перестали получать статус исполненных.
Затем, в июне 2022 года, Евросоюз ввел санкции уже непосредственно против НРД. Это подвело юридическую базу под полную заморозку. Euroclear заблокировал все активы на счетах НРД скопом, так как из-за структуры номинального держания он попросту не видел конечных владельцев — где там олигарх под санкциями, а где обычный частный инвестор.
Финальным аккордом стал февраль 2023 года, когда Euroclear перестал исполнять инструкции в рублях и закрыл корсчета в российских банках. Оставшиеся рубли конвертировали в евро, окончательно обрубив прямые финансовые связи.
В итоге в периметре Euroclear застряло порядка 190–210 млрд евро. Львиная доля — это резервы Банка России, но, по разным оценкам, около 20–30 млрд евро из этой суммы — деньги российского бизнеса и частных лиц.
Механизм Windfall Contribution
Один из самых острых моментов конфликта — вопрос так называемых windfall profits, или непредвиденных доходов. Дело в том, что замороженные активы — это в основном облигации. Они не лежат мертвым грузом: по ним приходят купоны, бумаги гасятся.
Поскольку перевести эти деньги в Россию нельзя, они копятся на счетах внутри Euroclear. А по европейским правилам (нормативы Базель III) депозитарий не имеет права просто хранить такие горы наличности — он обязан их инвестировать в надежные инструменты. Учитывая рост ставок ЕЦБ, эти «остатки» начали генерировать колоссальную прибыль.
Европейские регуляторы не растерялись и придумали механизм Windfall Contribution. Он работает жестче любого налога:
- прибыль, полученная Euroclear от российских активов, фактически конфискуется почти полностью (объем изъятия близок к 100%);
- депозитарию разрешают оставить себе крохи — около 10% на покрытие рисков и операционку, плюс уплату налога в Бельгии;
- вся «чистая сверхприбыль» уходит в бюджет ЕС с целевым назначением — помощь Украине.
Драматизм в том, что это не теория. Процесс уже идет: в июле 2024 года Euroclear перевел первый транш в 1,55 млрд евро. Деньги ушли со счетов, и вернуть их без политического решения на высшем уровне будет, мягко говоря, проблематично.
Битва юристов и «Королевский указ»
Подача иска Банком России на 18 с лишним триллионов рублей (это около 185 млрд евро) — шаг ожидаемый. Сумма сопоставима с объемом заблокированных резервов ЦБ.
Но главная интрига даже не в сумме, а в бельгийском законодательстве. Euroclear прикрыт мощнейшим щитом — Королевским указом № 62 от 10 ноября 1967 года. Этот документ, написанный полвека назад, прямо запрещает взыскивать долги депозитария за счет активов его клиентов. Десятилетиями это гарантировало неприкосновенность вкладов.
Юристы РФ, судя по всему, пытаются зайти с фланга и «пробить» эту защиту. Логика иска строится на следующем нюансе:
- Накопленный денежный доход (кэш от купонов), который Евроклир крутит от своего имени, уже потерял статус клиентского актива.
- Эти средства можно квалифицировать как собственность самого Euroclear, полученную в результате неосновательного обогащения.
- А значит, иммунитет Указа № 62 на них не распространяется, и их можно забрать в счет долга.
Для Euroclear это экзистенциальная угроза. Если иск удовлетворят, а Россия начнет охоту за корсчетами бельгийцев в дружественных юрисдикциях (например, в ОАЭ или Китае), организации может грозить технический дефолт.
Что ждать инвесторам
Ситуация крайне неопределенная, но если отбросить лишний шум, просматриваются три варианта развития событий.
- Заморозка на годы (Status Quo). К сожалению, пока это самый вероятный, базовый сценарий. Активы остаются заблокированными, Запад продолжает стричь купоны через windfall-механизм. Частным лицам остается только долгий и мучительный путь получения индивидуальных лицензий в Казначействе Бельгии.
- Большой обмен (Своп). Оптимистичный вариант, основанный на прагматизме. Не стоит забывать, что в России на счетах типа «С» тоже заблокированы огромные средства инвесторов из недружественных стран. Только накопленных дивидендов там — более триллиона рублей, а общая стоимость активов сопоставима с нашими потерями на Западе. Иск на 18 трлн может стать тем самым козырем, который вынудит стороны сесть за стол переговоров и провести зеркальную разблокировку.
- Фрагментация системы. Если суд примет жесткое решение и начнется реальная попытка банкротства Euroclear, доверие к централизованной западной инфраструктуре рухнет. Это ускорит создание альтернативных систем расчетов (например, в рамках БРИКС), которые будут работать в обход бельгийских указов 1967 года.
Новая реальность
История с Euroclear — это маркер тектонического сдвига в мировой экономике. Структура, созданная в 1968 году для удобства банкиров, спустя полвека стала финансовым оружием.
Для российского инвестора вывод здесь один, и он довольно суров: владение иностранными активами через западную инфраструктуру теперь несет в себе риски, которые невозможно просчитать в Excel. Иск Банка России лишь фиксирует новую реальность, где у использования финансовой системы в качестве дубинки появилась конкретная цена — 18,2 триллиона рублей.